учебное пособие

[с картинками]

для детей старшего школьного

и младшего университетского возраста

Трагикомичная, прозопоэтическая история болезни

 

безДействующие лица:

 

Он

(он же Вася, Вжиг, Игорь, иногда даже Игорь Александрович) - меланхоличный роман­тик-переросток (ему, как правило, за 20). Ведет преимущественно ночной образ жизни. В жизни эмоциона­лен, вспыльчив, не последователен; но в одиночестве (это его нормальное со­стояние) жестокий прагматик и рассудителен. Да, есть у него инте­ресная особенность: он - дурак. И на этой почве дурости никак не приживался вирус взрослости. Краткая биография: умер зимой 1997 г.

Она

(просто Валя) - болтушка, хохотушка, пышка, оптимистка, самбистка... с яркой, полумистической биографией. Любит другого, пиво и лазить по деревьям.

 

Я проснулся сегодня поздно. На закате. Но всё-таки проснулся. Исцелённый от самой полезной, самой приятной, но все-таки болезни. На редкость уставшее солнце даже не дотянуло до горизонта. Закуталось в тучи и уснуло минут на 20 раньше. Я тоже очень устал, и, уходя, напоследок хочу только вспомнить, как это было...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Постой, мой друг нетерпеливый,

По строкам на коне скакать.

Читай меня неторопливо,

Коль взялся жизнь мою читать.

 

Я не пером пишу - на грифе

Найдут в тоске персты расклад.

И подарю простой и тихий

Роман из песен и баллад.

Мрачный тип

Тип. Мрачный тип. Даже мрачный-премрачный тип бесшумно скользит от дома к дому, от улицы к улице, рассекая ночной туман и уворачиваясь от глазеющих прохожих, на людей похожих. И похоже, он изучает настенную живопись а также люстры проходящих мимо многоэтажек, пугая уже расслабившееся мирное население... Каждую ночь, если вообще хватало сил выйти на улицу. Весь в черном, с поднятым воротником, что наружу торчит только дикий взгляд, сверлящий асфальт. Это оборотень, но об этом после полуночи.

Кто он, этот странный странник? За кем охотится или от чего бежит? Давайте подойдем и спросим его об этом.

-      Молодой человек. А...

-      Добрый вечер. Я - мрачный тип. И мрачность моего типа таится в ... Честно говоря, я и сам не знаю, где она там таится. Просто мне нравится так быть.

Футбол и женщины

Эта ужасная история приключилась в одном прекрасном грязном и вонючем городе. Им было тогда порядка 16 и 10 лет. Случилась зима, и Вася, недавно окрещенный Вжигом за свой по-летнему  раззеленевшийся драный куртец, неподражаемую прыгабельность и писклявый ор, залетел в соседний дворик поиграться в свою любимую зимнюю эротическую игрушку - футбол. Футбол (по Вжигу) - это групповое или одиноческое занятие, смысл коего в бегании за мячиком и его хаотическом выпинывании. Цель игры - получение удовольствия от процесса. Действо сопровождает-

Valya. Вжиг на прогулке

ся диким смехом, ужимками и возгласами счастливых участников, чем-то напоминающих  животных, не столь от нас далеких. При этом нагнетается атмосфера тропических лесов Южной Америки.  В то время это был его любимый способ сходить с ума. (Впоследствии,  отношение Вали к футболу будет аналогичным).

Итак ,  носясь в одиночестве за мячиком по полю, молодой полузащитник вдруг замечает кучку детишек, случайно закатившуюся на поле и взаимодействующих снежками (снежки - это футбол, но только ледяными булыжниками и друг в друга).

Внезапно из кучи выбегает маленькая пухленькая вся такая розовая девочка в сиреневой шапочке и с черными густыми бровями как у Шерон Стоун. В ее могучей руке  увесистый, крепкий, леденящий душу, снежок, что как-то настораживает Василия. Неслабый замах от души и Вжиг чувствует себя несколько неловко,  в этих стекающих последствиях знакомства. Тающий снег жжёт всё лицо и шею, а в добродушном  спокойном лице девочки видно, кто здесь хозяин.

      

    

Второй раз он увидел её года через 4 на футболе. Это была другая девочка. Она вытянулась и казалась высокой. Порхала, пиная шлепанцем нам мячик из аутов. Улыбка до ушей не покидала её всё ещё детского лица. Это выглядело немного глупо, но пацанов это забавляло. Он же разглядел  необычайную красоту в этой детской  непосредственности и простоте. Но пока ещё держался -  не влюблялся. (Кстати, уже тогда в ней проглядывались  способности к сумасшествию )

Ходить или танковый корпус

Что как не походка даёт нам первые представления об объекте. Ведь ещё издали мы узнаём бомжа по вялоплетущемуся волочению. Или молодого интеллектуала по неестественно ломким выбросам длинных конечностей. Или неторопливые важные вышагивания законченного учёного, выгуливающего дряхлого дога и проветривающего попатоподобную бороду, из которой, по-видимому, он отмачивает и выцеживает свои великие формулы. Руки при ходьбе складываются в замок сзади - в мыслительном центре. Руки почти не нужны учёному. Ими он только вырисовывает те самые зловещие формулы, которые отмачивает из бороды. И поэтому они вялые и мелкие как у динозавров.

У нас же, самцов, особый живой интерес вызывают поведенческие особенности молодых самочек, жаждущих общения. Такая «походка» всегда неторопливая: шпильки копытцев, ритмично отзванивая, хладнокровно всаживаются в землю. Оголённые ноги, при этом, вставлены в чуть отставленную назад попку, гуляющую в разные стороны вместе с бёдрами. Смотрим выше и замечаем, что на верхнем уровне боя происходит гипнотическое вторжение в подсознание периодически покачивающейся тяжёлой молочной артиллерии, после прохождения которой вас окончательно добьет ударная волна запаха духов и пота возбуждённой девушки.

У Вали было две походки:

1.  Основная:  Руки вдоль туловища. Голова и грудь в перед. Шея крепко натянута. На лице серьёзнейший сосредоточенный на цели взгляд, и широким мужицким шагом  прёт, да так быстро, что не даёт противнику ни малейшего шанса убежать. Конечно, такая танковая походка всегда имеет пробивной эффект. О каких бедрах может идти речь. В лучшем случае, вы успеете заметить весёлую косичку на затылке, скачущую вверх-вниз, вверх-вниз.

2.     Глупая (моя любимая): Улыбка до ушей. Огромные глаза. Ладошки вверх, прыг-скок и полетела.

Или вот: чуть ли не вприпрыжку и лижет мороженое:

- Куда?

- Цветочки рвать. - какая хорошая девочка. Прелесть.

 

Давайте порисуем.

Портрет Простая девочка, живая - Как только можно быть живой. Любому рада, всем родная. - Все, что зову я красотой.   Взять все, что выше мы сказали, Плюс звонкий смех и нежный свет В лице румяном - вот для Вали Мой собирательный портрет.

Вжиг  (Автопортрет) Он играет  c детьми, Он ходит на ёлку, Он пишет стихи, И холоден к телкам.   Он напьётся молока, И идёт смотреть на звёзды. Он похож на дурака - Абсолютно несерьёзный.

ANTI Портрет Однако ж, Валя не святая: Учиться лень и губит свой талант. Вино в подвале распивает Подъезд ей  друг, колода карт.   Она ревнива и желает Чтоб всяк любил её в ответ. А за глаза всегда ругает Того, кого с ней рядом нет.

 

А ещё через год он уже встретил «девушку из сказки». Это был расцветающий цветок ландыша. И этот бежевый свитер... Весна и она искала друга. Поражала активность, откровенность и даже агрессия в этом нелёгком  деле.

Последние дни перед потерей свободы наш молниеносный дурачок футболистически куражился перед ней, дурачился и даже взял поиграть в защите. Об эту пору её забавляло всё и она могла заливисто хохотать с любой мелочи и глупости. (У нее была эта удивительная способность смеяться просто так. Вообще, мужики любят смотреть, когда женщины смеются...) Это было чудесно.

Но вдруг, она посмотрела на него так, что он влюбился окончательно и бесповоротно. Для неё это был лишь миг, игра, - он же бережно пронесёт его в памяти через всю жизнь. Если было трудно, то он вспоминал его и становилось легче (Спасибо, Валя). Позже, он мечтал повторить это ощущение счастья, и при каждой встрече хотел взглянуть в её глаза, но не смел - не достоин.

Я в твоих глазах утону   Я в твоих глазах утону - В изумрудных  озёрах иду я ко дну. Разум шепчет: постой, не спеши, Но душа к тебе летит.   Ветер хмельной  поёт в волосах, На твоих волшебных устах Улыбка, которой прекраснее нет - (Источает улыбка невидимый свет) Сон это или нет (бред).   Скована до смерти человеческим телом. Может это ошибка? - ты должна быть ангелом. Очи бездонные - святая дорога. На исходе там можно увидеть Бога.

Просто любовь (футбольная)   Мы будем попами толкаться, О смысле жизни говорить, Друг другу глупо улыбаться - Друг друга будем мы любить.

 

Ну, вот, как она это делает ? А ? Она может скромно стоять, чуть опустив голову. Аккуратный ротик, зубки начинают вас нежно поливать журчащим словом. Вы сопротивляетесь, пытаетесь отвести глаза; вы как бы нормальный, в меру распущенный, отделываетесь глупыми шутками. Суетитесь. Вы можете ходить, курить - делать вид, что ничего не происходит. Но вот её пылкий и спокойный, сильный всепроникающий взгляд исподлобья...взгляд, который достаёт до сердца… просто огонь. Он захватывает вас целиком. Попались. Вы чувствуете это, но уже далеко и надолго, и, наверно, не вернуться. Больше не сопротивляетесь. Успокаиваетесь. Тепло и уютно. Сразу лень. Сладкий плен. Плень.  И больше ничего не надо. Всё выше и глубже... Колдунья.

 

Второе, что покорило его, был синий сарафан (синефан). Он как бы был придуман для неё. Чувствовался стиль. В этом простом русском платье ей хоть на подиум. ( Хотя с другой стороны ей идёт и блестящая помада, и белая прядь, и очки, и джинсы, и всё-всё.)

В нём же она и пригласила его на свидание. Они сходили туда и вернулись обратно. Возможно, она ждала чего-то большего от этой встречи, но не будем забывать, что он - дурак, и не догадался.

Девушка из сказки   В краю асфальта и бетона Родился раб панельных скал. Ущербный скульптор год за годом В лице вычерчивал оскал.   Испачканное тело Влачило жалкий  путь. Но ты явилась и запела                                              грудь.   Девушка из сказки - Мне бы кисть и  краски. Нарисую вечером На закате дня.   Русые волосы, Ручейком голос - Эх, Жаль не Иван-царевич я, А так, Иван-дурак.

Синий сарафан на ней. Румянцем алым на лице день.   Он 10 лет отдал металлу В железокаменном гробу. Он строил замки своим генералам, Набрав морщин в прыщавом лбу.   Когда же крови не осталось А вместо нервов - седина. Он подарил тебе усталость, Собрав эмоции со дна.   И только взгляд такой глубокий светлый Пытаюсь я несмело уловить.   В измученной душе Стоит дворец тебе. Я так люблю там быть С тобой наедине.

 

Влюблён. Новые ощущения встревоженности и счастья в груди не покидали дурачка. Он восхищался всем, что связано с ней. И все сравнивал, вспоминая колхозный роман с участием дикой деревенской кучерявой подруги. Которая была вроде ничего, но, как бы это сказать,..  она всегда молчала. (Кроме, разве что, случая, когда в полночном лесу она цеплялась за траву, кусты, тщетно пытаясь вырваться из цепких лап его, который ласковым баском на коленях раскрывал свои нежные звериные чувства. Сопротивляясь в истерике на грязной таежной почве, Наташа очень громко кричала.

Он знал, за что любил. Валя была красивая.....вся: Лицо, Мысли, Речь, Душа, Характер... И красота ее была какая-то... русифицированная, что ли. Хотя по национальности, она - греческая сибирка (или сибирская гречка), замешенная на горячем кавказском гемоглобине. Впервые полюбил по-настоящему и естественно -  любилось само по себе.

Но лёгкое увлечение красавицы также быстро исчезло, как  и появилось. Теперь они просто друзья. А что может быть безнадёжней, чем быть лучшим другом девушки. И еще он оставался ее любимой игрушкой и личным врачом-психотерапевтом, который выслушивал душевные испражнения своей прекрасной пациентки. Но их встречи и это «лечение» теперь носят весьма эпизодический характер... Ну конечно он это видел, но не верил до конца: доктор Иванов не терпел быстрых романов, поскольку сам влюблялся глубоко и надолго (иногда навсегда).

Пожалуй, на этой медицинской нотке следовало бы закончить эту историю болезни, но... но, будучи с рождения упрямым овном, так и не научился сдаваться. Начал расти как мухомор. Как чудесно, что любовь... любовь, она... милосердна и позволяет не только отдать всё, но и придумать, подпортить себя для возлюбленной.

Ему не терпелось что-то сделать. Для неё. Крутое. Вообще он любил делать вещи. Многие его знакомые натурфилософы, с коими он соревновался в сумасшествии, уже совершили дела. Одна вступила в однополый брак, второй устраивает мужской стриптиз после научных конференций, третий, отмазавшись от армии по дистрофии, стал половым гигантом. А он, имея самые многообещающие дикие глаза, все что-то мялся. Что делать ? - он - мелкомасштабный шалунишка, а для большой дурости у него не хватало ума. К тому же, пошлости его не вдохновляли. Так что же все-таки делать? Валя заслуживала самого лучшего, да... необычного, вот только чего именно ? Но что-то надо. Первое, что вломилось в голову, это, конечно же, компьютеры - то, что у него получалось лучше всего. Победил. Пару лет был каким-то там лучшим программистом среди молодых на ДВ. Ради неё конечно. А ей зачем ? Может закон физики какой-нибудь открыть в ее честь? И так увековечить ее имя на гранитной скрижали науки. Не, сложно. Проще жизнь ей посвятить или ... смерть. Вот лучше песню или стихи, и много. Да.

Комната в гитарах, микрофонах, пианинах, и даже скрипках, струнах, беспощадно врезающихся в попы друзей и их собачек, - все эти странные штуки нагнетали атмосферу делового возбуждения. Пишет... Радостный такой,  что отделался. Да. Он - наркоман. И попробовав однажды не химку какую-нибудь, а чистый опиум творчества или даже синтетику... теряешь всё друзей - остаются лишь поклонники, подруг - превращаются в муз... такое творчество торкает больше даже чем жизнь, но это ещё не счастье. А что такое счастье? Ну это когда... это когда после долгого знакомства с ужимками, со смехом, с ошибками, на него тихо посмотрят совершенно особенными озарёнными глазами, с какой-то спокойной умиротворённой улыбкой в душе. И это счастье.

 

Всю глубину  и нежность чувств моих

Хочу сквозь мерзость и соблазн пронесть я.

Звучи же громче о тебе и о любви

Моя простая искренняя песня.

Песня Возьму аккорд, добавлю слово,- И о тебе родится снова    Печальной песни риф крутой. -    И так люблю я быть с тобой.   В стихе моём прикосновенье    Одно к тебе я б так воспел,    Чтобы никто и не посмел С тобой позволить что-то боле: Взглянуть тайком и по неволе,    Глаза в смятенье отвести И недостойным отойти... Но, впрочем, пусть живут ребята. И, поцелуями объята,    Веди цветную жизнь свою.    А я же  песню подарю.

[K.A.L.]            Em                            F#            Am                            B7   Я - мастер колыбельных -                 Соленой капелью За тобою в землю Я ржавою струною Ослабевшей рукою                                 Венец на камень с тоскою.

 

 

Когда-то помнишь

Я хотел научить тебя летать,

Но вот звёзды в небе - ты будешь спать

 

Я хотел помочь тебе сойти с ума,

И ты была     бы выше, чем голова.

 

Я хотел вспороть себе грудь,

А чтобы вырвать его тебе и уснуть.

 

Я хотел подарить весь мир -

Я в нем один я король лир.

 

Мы истоптали наше небо сапогами,

Сильными когтями

Спрятали в окно.

 

А я лишь хотел тебя с руками и ногами

И с этими глазами,

Что люблю давно.

 

Ведь я хотел подарить весь мир -

Я в нем один я король лир.

 

 

Теперь я просто

Я - печальный мастер колыбельных -

           Проникаю тенью

                    В твою досчатую келью.

 

Я с порванной струною

        Обессилевшей рукою

                    Прошу

 

Пустите меня на небо!   Я только взглянуть

В эти глаза

                                             И, ослепнув, уснуть

Иль истлею дотла

Или ты,

Согревая до золы,

Или райские (небесные) орлы... каннибалы

    (кровью бокалы)

И я пеплом обрушусь на свой город усталый,     

В молчанье навеки ввергая кварталы.

Я под сажей упрячу эти тополя ветви,

Под которыми прятались глупые детиЧто дарили неслышно красивые петли

И при жизни чрезмерно увлекаясь луною,

Покрываясь стыдливо румяной виною,

Мы с надеждой внимали ночным небесам.

 

Нагнетая в груди для последнего крика:

Возьмите меня на небо.

 

1 Ноя бря. До игр ался. - И гитара стала как он - грустная такая, со шрамом в сердце, пополам сломанная,.. но всё-таки сильная. Вылечит. И Валю ещё больше. Нет, ²я в твоих глазах утону² ещё... И что так насел на твои глаза. Наверно забыл там чего-то. Может выковырять их на память.

 

Так и прошёл год: для неё и без неё: полгода - на осознание роли человеческого индивидуума в жизни общества. В эту социоцентрическую эпоху он был чуть ли не Сократом. Постоянный депрессняк внушал согрешить (он уже плелся по тонкому льду к проталине), но, к несчастью, инстинкт самосохранения у него ещё оставался где-то пониже, и, кроме того он нашёл причину и смысл бытия. Довольно быстро расправился со всеми интересовавшими его вопросами. Вся философия жизни была сформулирована 2-3 предложениями. Вскоре он благополучно скончался. И вдруг, стал счастливым. Главное, что он понял главное: жить - хорошо. Всегда. После смерти жизнь бежала быстро и весело. Конечно, ведь теперь ему для себя ничего не нужно.

 

А не влезть ли нам с ногами в душу главному герою?

О душе

Он, хоть и был дурнем, но кое-что понял сам: главное в жизни - Еда. Он ел много, но часто:

Ел утром, опаздывая на занятия. Обжирался на ночь - любил, знаете ли, засыпать с уверенностью под сердцем. И к концу 5-го курса распорядок дня был примерно следующий: после неторопливого пробуждения, часиков в 12, основным его занятием становился плотный завтрак. Часа в 3 подкреплялся основательно за обедом, и достойно завершал "рабочий" день двумя обильными ужинами. В перерывах, попивая кефирчик, он брынькал на скворечнике, футболил по мячику и просто Валял дурака.

Любил не столько вкусно, а скорее много. Обожал казённую пищу в столовой - её всегда вмещалось больше. Любимые вещи - это борщ в сметане и пирожки в желудке.

И продолжая в этом гастрономическом разрезе, должно заметить, что и ее он любил не только сердцем, но ещё и желудком. Поэтому, даже в любимой девушке он находил съедобные части тела. И иногда смотрел на неё как волк на шапочку (на красную). Она походила на прыгающий смеющийся румяный пирожок… с ножками.

И так он думал, весело шагая с двумя обедами в распухшем животе, мешком пирожков с повидлом и умиротворённой улыбкой на лице сытого человека...

Знаете, я тут пишу, а из кухни уже прокрался и ласкает ноздри соблазнительный, мягкий запах жаренной картошки. Ну, я пошёл.

 

Лирическое отступление о природе или

откровение фекалиста.

Любил землю. Ну, например, он мог прогуливаться с девушкой. Вдруг, страстно приникнуть к асфальту и начать лизать свежезамороженный харчок, отдающий желтизной. И будет приглашать её присоединиться, уверяя в том, что это вкусно. А ещё он любил нырять в снег, кукарекать и собирать свежие бычки… Также, наш юный натуралист обожал покопаться в мусорке - там всегда столько интересного. Вообще, он считал, что вполне нормально быть ненормальным. Так веселей. Любил природу. И вообще, всё естественное; даже такую экзотиче­скую вещь как КАЛ. Ему нравился процесс и нравился продукт. Он видел будущую жизнь в этой маленькой пористой спиральке. Какое разнообразие: толстые, тонкие; прямые, круглые, плоские, витые; спиралькой, кучкой, ро­зочкой. А сколько цветов и оттенков. Правда запах один и тот же. Кстати, весьма интересная идея для парфюмерии: духи «запах природы»...

Любил тихими спокойными вечерами любоваться своими трудами в уборной, вспо­миная, что же такое он съел за обедом. И слово какое красивое - КАЛ - кратко, звонко, объёмисто. А есть ведь ещё и помёт: птички, рыбки, живот­ные. Особенно сердцу дорог был коровий кизячок - такой большой блинчатый, с хрустящей корочкой. Он вкусно пахнет и с ним много воспоминаний о деревне. Радовал взор и жидкий стул или, так называемая детская неожиданность. В простонародье - понос. Можно было представить себя астронавтом, путешествующим по поверхности Марса, где пузырьки напоминали кратеры, и он - несчастный художник - должен навсегда похоронить своё творенье, уготовив ему место в галерее канализационных стоков. Могло бы помочь коллекционирование. Музей Кала. - Звучит? Туда вошли бы экспонаты друзей, подруг, знаменитостей: звезд там или деятелей политических. Поэтому в гостях он прежде всего заглядывал в уборную раздобыть себе парочку экземпляров. И вообще, покажи мне стул, и я скажу, кто ты. Хотел ещё девушке подарить... в шкатулке с бантиком. Но что-то его сдержало. - Друзья вовремя отговорили: дескать - не поймёт твоей натурфилософии, обидится. Вот такая вот романтика.

Потом он научился упиваться его дыханием и отблеском от 60-ти Омной лампочки. Говорить ему на прощание ласковые слова напутствия. И утирая слезу, как Герасим, отпустить его навсегда из родного дома в мировой океан по заржавленным дорогам канализации.

В конце концов, он так проникся этой каловой идеей (заКалился просто) что и стихи, и песни - все получалось с каловыми добавками, даже диплом и диссертация о распространении кала в заливе Петра Великого. Но к годам к 23 у него наступил кризис жанра. Кал себя исчерпал, и требовалось что-то совсем новое. Но что ?

 

Спросите, почему ни разу не позвонил ? -  А вот любил потому что. Хотя сам всегда ждал, что вот-вот раздастся целебный звонок. Но чуда опять не случалось. И умирал вновь и вновь.  Он любил её настолько, что встречаться с ней не мог. Она обиделась, что не пригласил танцевать - а он не смел лишний раз посмотреть на неё, не говоря о том, чтобы прикоснуться.

Но с другой стороны, как-то получалось и без нее, и весело. И когда в очередной раз намеревался помять чье-то податливое девичье тело с мягкими выпуклостями и впуклостями, откуда ни возьмись перед глазами вставал вечно розовый образ ее серьезного лица. И снова ничего не случалось.

И уже совсем потом, в конце, когда она - чужая невеста - затянула на пастбище Сатаны, на котором человековое море, целое море зомби, бурлящего злом, время от времени выплескивающегося из пузырей кровавых избиений, волнуемое и питаемое «живым» звуком, источаемым со сцены полуголыми бесами. И ты, Валя, внимая им, Хоть и вьешься вокруг в танце экзотическом, Не возбуждаешь уже интерес платонический. Ему будет все равно. Он как загнанный мышонок с испуганными глазами. Хочет бежать... и убежал.

 

Я нуждался в тебе, лёжа в койке казарменной. Я нуждался в тебе, завалив экзамены. И когда в деревне жал подругу мясистую, Пробираясь на свет меж упругими сисками.   И когда нёсся по полю с Бутусовым на велике И под ножом хирурга бился в истерике. И когда пихал под дверь эти ландыши. И в опухших извилинах рифму вынашивал.   Я так хотел подержать тебя на руках. Я так хотел оставить синяк на губах, Смешения душ в наших телах Затерянность времени в наших часах   Но рыжий, рыжий. Рома, А Рома.   Все же случилось и на руках поносить... девушку 27 лет, благоухающую этиловым спиртом, мусорными контейнером и маринованными огурцами; беременную, окровавленную, иногда в сознании... до скорой помощи и далее. А как правило, Голюбовь   Я так долго без тебя был, Что успел стать голубым...                                   голубым бабником. _____________________________________

Опоздун или            Грустный джаз или                                    Он и Она Em              G Она знает, телефон.              Fm#                  B7    Она знает, что влюблён       Она знает, что сгорает           Без неё...... он              Am                      Am6   C       Ее манит свет соседних окон -                                            Em                         Она идет на балкон.   Он так желает быть рядом,    Порой хочет она.       Поют об этом их взгляды,          Когда она голодна.       И всё бы хорошо,          Когда б не  мелочь одна -       При всех достоинствах его          Он был дурак.   И так за днём день,    И так из года в год -       Встретится лень и всё больше забот.    Стирает время из памяти совместный полёт       Их волшебный полёт.   У пивного ларька    Нашла себе моряка.        Предпочла морские навыки    Трудам паренька.        В ларьке красиво разливаешь пиво,    А слюна горька       Подходит в рифму криминальное чтиво    И сын полка.   И вот шаги не легки,    И вместо глаз синяки.       В усталом голосе присутствует    Надрыв от тоски.       Один-единственный мотив редких встреч -    Поёрзать прошлого куски.   Что забыл ты, пацан,    В её зелёных глазах ?       Что оставил там, ведь ты же монах.    И ты любишь гулять один       Руки  в штанах.

 

Они не могли быть вместе: она его не понимала, ведь он уже умер и сошел с ума, а она всё ещё мучилась и жила для ²я². Да его и нельзя было понять. Но в него можно верить... и любить... любить мертвого сумасшедшего.

 

А однажды, его занесло в какой-то банк. И за стеклом он увидел её… повзрослевшую лет на 15. Те же, чуть припухлые формы лица и тела, тот же подбородок, губы, щёки. Те же повадки, так же морщит лобик. И даже взгляд остался прежним.

Вот только грудь больше, но это дело нажи[в,м]ное. Он стоял завороженный и жадно впитывал её красоту с лица её же матери - сотворял то, что никогда не осмеливался совершать с ней самой.

Позже, наш воришка стал частенько забегать сюда как в террариум, совершая экскурсы в её будущее. По поводу и без. Вдохновлялся один или с друзьям показывал, даже родителям. Бедная женщина и не подозревала, что стала предметом паломничества целого района.

 

Свершилось!!!... Наконец-то после 1,5-годичной влюблённости он её поцеловал; правда, во сне, но зато аж два раза. Это ЧП случилось на каком-то пикнике, где были вся их футбольная тусовка (футбусовка). Лес вокруг был по-весеннему свеж и по-летнему разросшийся. Природа насыщена жизнью. Казалось, что листва сама источала свет. (Словно наркотическое опьянение) Ослепительно зелёный цвет повсюду и дурманящий запах девственного леса провоцировали его на ²преступление².

Сидели. Её всегда розовое лицо на фоне яркой зелени. Она двусмысленно попросила передать ей ранетку. Он же, наглец, подал, но не в руке, а ... губами. И она не растерялась - осторожно взяла своими. Захрустело.  Он - ещё одну; она наклонилась взять снова. Губы наливаются возбужденной кровью. В следующую долю секунды он ощутил неумолимое желание и почувствовал ее расположение. Он отпустил яблочко.... Было две затяжки; каждая не больше секунды. Каждый раз он ощущал такой прилив блаженства и крови в голове, груди, что терял не только рассудок, но на мгновение и сознание... (Не смейтесь - это в первый раз.)

   Весь остаток дня он весело убегал по лесу от разъярённых футболистов-ревнивцов с палками. Больше всего досталось некому Сяве и от Сявы.    

Летать

Вот оно идёт по берегу. Вечер. Не спеша так идёт... Или так: Серое тело неподвижно ползло по ж/д, настойчиво стараясь остаться незамеченным, хоть зачастую эта незаметность сильно бросалась в глаза. Уставшая за день душа волочилась чуть сбоку и сзади, растворившись в вечернем воздухе.  Вообще, он любил с наступлением темноты где-нибудь самозабвенно поумирать в одиночестве. На самом деле он был, конечно, не один. С ним была ночь. Это единственное создание, что понимало его тогда. (Она даже была его девушкой в свое время.) Таким образом он обязательно что-нибудь рожал. К тому же, невидимка любил ночь... и море это... тоже.

Putana

Но, главное, безумно любил шляться. Видимо, если бы был женщиной, то пошла бы на панель... бесплатно. Представляете, Вжиг одиноко стояла, опершись одним каблуком на панель, а вторым проткнув разомлевший на солнце асфальт. Ее влажный от пота шикарный бюст, поддерживаемый упругой материей, сверкал под палящим июльским солнцем, как маяк освещая прохожим путь к заветной цели. Не смотря на жару, гениталии  просили огня...

Его счастье - отдаться с потрохами, без остатка кому-нибудь или чему-нибудь или всем сразу. И отдать хотел не только голову и руки, но и ноги и между, и сердце и душу, и тело, которым он любит чесать кулаки друзей, и молодость. (Кстати, где-то близко истоки его мазахических замашек.) Короче, надоело хранить себя.

Em Я побреюсь гладко         B7   И белые брюки.         Am Убегу украдкой,            Em   И гитару в руки.   Белую рубашку,   Грудь нараспашку, С собой может Пашку,   И в атаку на Сашку, на Машку.

Я отдаюсь сегодня всем сразу смело,   Отдаюсь сегодня душой и телом. И пусть проститутка я и не целый,   Но уверен - это для пользы тела.   Обниму и зацелую всех в округе. -   Пусть визжат, сопротивляются подруги. Глаза, плечи, груди, ноги  и руки.   Любовь до одури. Чтоб в голове глюки.   Я конечно могу быть тебе верным.   Но ни тебе, ни другим - это тоже скверно. И пускай даже меня в inferno   И готовят там на сковородке термо.   Надоело мне себя хранить,   И буду я сегодня меня дарить.

 

Как бы там ни было, человек-нелюдимка прёт в ночь, загруженный вечером и мыслями. Вдруг он,..нет. ВЫ. Представьте, вы мирно гуляете по морю. Вдруг видите: сосутся! - Ваша Любовь и кто-то, кто не вы. И,  главное, без вас. Ну как? Торкнуло?

Сначала не веришь. Потом вглядываешься - она ли это - та же одежда, тоже лицо. Но она так не умеет...наверно...или умеет. Может это я один в округе девственник-переросток. Наконец, вы просто любуетесь: она обворожительна. Шейку вытянула. Подбородок чуть вперёд, нежно наклоня головку. Слились и улетели (минут на 10 наверно) изредка шевеля головами.

Как красиво. Два силуэта, охлаждаемые бризом, на фоне заката. В кино такого не увидишь. Жаль ребята не видят. Показала бы - зачем прятаться.

Странно, но повеселел. Всё равно за тебя рад. А то неприкаянная бегаешь. Лучше спою:

  

 

Твои сильные крылья готовы взмахнуть.

Упругое тело готово взметнуть.

Чуть подалась вперёд - в прикосновенье уста -

С золотистым змеем улетаешь в небеса.

 

Твой прекрасен полёт, хоть сама неподвижна.

А я рыба об лёд, а ты к небу ближе все.

И завидуют волны, но им уже не достать

Белоснежные перья, что мне мешают дышать.

(Вольной птицы певчей  особую стать.)

 

Поднимаясь до небес,

Душу вешаешь на крест.

Я скончался, я воскрес, -

И полез, сорвался и снова полез.

 

Я пытаюсь забыться, я пытаюсь уснуть.

Но улетая с чужим, ты порвала мне грудь.

И, возвращаясь на землю,  ты жестоко стеснялась

Убитого тела, что внушало  лишь жалость.

 

И я сломал гордость, я забыл ревность.

И цепляюсь за воздух, за твою атмосферность.

Ведь ты, птица, ты летишь  во мне,

Хоть истекаю кровью среди камней.

 

Пару сломанных крыльев тащу за спиной,

В которую добьёт вечер.

И оскалясь, рычит вода волна за волной.

И в первый раз всегда болят плечи.

Am, Em, Dm. E

 

И чтобы проверить свою любовь,  пришлось потерять ее...

Чувства к ней были столь огромны и чисты, что он и не сомневался во взаимности. Внезапное появление 3-го надолго повергло его в отупение; разрушило его наивные идеалистические представления о любви, как о чём-то обоюдном. Но проза все... А жизнь - если и песня, то белыми стихами:

И стихов не пишу, - Лишь глупые песни. Иль часами сижу, Иль топчусь на месте.     Раньше писал - лез из кожи вон, Теперь - ничего похожего, Теперь пишу по инерции, Скоблю полость сердца я.     Его любили все кроме нее. Она любила того, кого не любил никто. И вообще, никто не знал, кто он (ну, который тот), и откуда взялся.

Настроение B7                                              Em У меня сегодня настроение -      Am                   Em Хочу читать стихотворения, Хочу пропасть, хочу забвения, Жажда смерти и воскресения.   У меня такое настроение - На ответчике кручу сообщения. Грусть в теле и не спасёт веселие, Когда порвались с тобой отношения.   И в душе увядшей зародилось мнение - Без тебя не жить,- ты мое спасение. Вот такая простая точка зрения, Вот моё смешное стихотворение.

 

Болеть

Как приятно иногда поболеть. Повялиться под одеяльцем. В шапочке, с градусником. Все вас жалеют, любят. Заботливая мама потрогает лобик, принесёт с малиной чай в постель. А вы ещё ломаетесь, как вам плохо. Правда, исполнять надо реалистично.

И совсем другое дело, когда тело поёт, но внутри эта ужасная болезнь, которая гложет годами, не отпуская ни на час. У других ничего кроме усмешек. И самое страшное, от неё нет лекарства. Это как рак. И ты всё равно умрёшь.

 

Ночь превратилась в ад - если днём он мог хоть как-то заполниться делами.... Он просто медленно умирал.

Недавно, поймал себя на мысли, что не может без неё, как бы ни хотел. Это приводило его в ужас. Не хотел ни видеть, ни слышать её иначе захочется выть от боли ночью. Боль становилась физической. Она кушала его живьём помаленьку с каждой встречей... своей внешней нормальностью, приветливостью и цинизмом, равнодушием в душе.

Впервые жизнь его стала совершенно противоречива: он не мог быть без неё и знал, что не сможет с ней. Он, который всю жизнь основывал на логике, жёстком расчёте. При этом его весьма забавляло, что есть мысли и чувства, кои не мог контролировать.

- Все отлично, -  говорит она при встрече, опуская глаза... Сосредоточенный взгляд. Да оба лукавили.  Любезные и учтивые, но все-таки уже чужие. А внутри он весь трепещет, как березка дрожит на ветру.

 

Ïîñëå ðàçëóêè äîëãîé ñíîâà âñòðå÷ó,   È íå ñìîãó ñìîòðåòü â òåáÿ ñïîêîéíî - Êðàñíåþ, è îøèáêè ðå÷è.    ãðóäè ñòó÷èò, äûõàíüå ñï¸ðëî.

Холодная дрожь по поверхности тела Пробила, когда ты так звонко запела Смехом, что раньше внимал я как проповедь - Он бьёт меня в спину как пулемётная очередь.

И начинает

 Падать

Был ещё и другой сон… самый страшный сон в его жизни: растерзанный он читал ужас в глазах, поедаемый рыжим чудовищем Вали. Лишь через год начал осознавать это страшное пророчество. Зато теперь его ревность чем-то оправдывалась и даже приобретала благородный оттенок.

Но в последнее время всё чаще из меня что-то выходит. Изнутри, что-то сильное, бесконтрольное и недоброе. Зло. Всё, что делаю приносит другим боль, например: Сегодня я убил человека. Мы дрались, но он был младше. Я со страху взял бутылку и ... Он, весь израненный, лежит, а я хладнокровно добил его и замотал в штору. Я делал это без эмоций и старался не испачкаться кровью. Я действовал как наяву и в рассудке. Мне должно быть страшно, но я стал равнодушным. Возможно скоро стану маньяком. Пора меня мочить.

Боже, да это же я чудовище. Весёлое, смазливое, беспощадное к себе и другим чудовище. Самодостаточное, оно никого не любит, ни себя,.. никого. И если что-то к кому-то и было, то скорее заболевание, к которому со временем вырабатывается иммунитет. Что же касается природы чудовищизма, то сердце монстра таилось в разуме… холодном, жестоком и безумном. Господи, как страшно и больно падать, когда так высоко. Лукавлю. Я уже не умею верить… в Бога. Это ведь так просто - просто верить. Не допустит мозг. Он включиться, подумает и скажет, да или нет.

Он думал. Всегда. С рождения. Сам, изредка руководствуясь советами. Это был образ жизни и любимое занятие… до 23 лет. Но внезапно, он понял, что всё понял. И стало страшно. Страшно писать свою жизнь, как сценарий, зная, что будет… Тихий и беспощадный ужас по крупинке каждый час. Не мог многого объяснить словами (редкое общение с людьми - косноязычен). Но люди, даже самые умные, когда-то служившие ему кумиром, стали ему не интересны, т.к. их мысли были слишком разумны, а значит просты и предсказуемы. Ещё с детства, он будет пытаться разнообразить себя дуростью и эмоциями. И преуспел весьма, но на самом деле, он даже родился взрослым. Поэтому всё это было только внешним и не спасало от жестокого охлажденного разума.

Как быть? Дурости не хватало. Мозг отключать не получалось. Найти б таблетки какие-нибудь… тупящие. Но транквилизаторы не действовали, и мозг не сдавался. Его навящевой идеей стал сумасшедший дом. Глупец понимал этих чудаков и ему было с ними интересно. Но это означает, навсегда отрезать путь в мир нормальных людей, которых пока всё-таки больше.

Наконец, проклятие снято. Да. Сошел с ума. И это счастье. Он по-прежнему понимал всех. Его - уже никто. Внешне он стал спокойным и псевдонормальным. Вся дурь ушла вместе с разумом. Но глаза теперь блестели очень странно и даже страшно. И новый мир был как бы на измерение больше, но старый, который стал бесконечно малой частичкой, по-прежнему оставался милым, правильным, добрым. Ещё бы. Ведь в нём прошла вся и юность, и детство, и история... Да. В нём всё логично, и это правильно. Так надо.

Милая Валя. Пишу тебе, уютно устроившись на койке, любезно предоставленной психиатрической клиникой №2. Да, да. Вот до каких вершин я докатился, вознёсся любовью к тебе. Хотя с другой стороны, я всегда мечтал об этом. Поскольку очень люблю детей, и после непросыхающих педагогических словобрызганий подался из школы в воспитатели в этом жёлтом заведении , но... Но незаметно сам проникся этим высоким духом, атмосферой царящей в этом храме фантазий и свободоумия. Короче, я - пациент. А что ? Тут меня любят: кормят с ложечки. Аня - заботливая сестра - читает мне на ночь Ницше. Здесь я обрёл себя, душевный покой и единомышленников. Достиг NIRVANы. Кстати, по поводу музыки. У нас своя группа. «Дегенерация» (это я сам придумал). Там, в основном, барабанщики. Кто на кастрюлях, кто на утках. Басы - на батарее. Вот послушай: Я простился сегодня с жизнью. Я покидаю мир нормальных людей. Мне жаль 5 тысяч нормально потерянных дней и ночей.   Моя уютная обитель. Тут каждый день - день открытых дверей Моих новых друзей: Эйнштейнов, зверей, царей, упырей. Знаешь, а иди к нам нянечкой, будешь солисткой. Мустанг Толик будет нас катать... Ой, кажется пора на укольчик реланиума. Ладно, до встречи... в преисподне. Твой мягкий друг -  розовый пушистик

Но то, что теперь заменяло разум, всё время придумывало новые миры, правда пока получались одни уродства. (Каждый раз при этом он убеждался в гениальности Творца.) Бытие в мире теперь сводилось к созерцанию живых людей, таких забавных и ... таких серьезных, за их играми... А вечером в зеркале прыщи уже не отражались, лишь тоска.

Всё-таки как хорошо, что человек  может умереть… Это лучшее, а порой и единственное лекарство от скуки. А поскольку жизнь кипятилась и бурлилась будто гейзер, то и смерть ждал весёлую: с хрипом от боли, с пеной у рта, потрескавшиеся остатки губ которого изрыгали дикий смех в беспощадном одиночестве. Это будут последние слова старого сумасшедшего.

-    Кстати, что за чушь я тут порю? Ведь есть любовь. И с нею в вечность... Да?

... Я кого спрашиваю? Эй, я ! - (вхожу в себя) -    Кто? Я ? -    Да, Да, ты. Ты где ? -    Я - здесь. -    Сидишь? -    Сижу, а ты чего хотел ? -    Умереть хочу. -    Как ? Опять ? Банально, друг мой, банально. -    А че еще делать ? -    А ты как я: оторванным от жизни дается уникальное право смотреть и видеть ее со стороны, а иногда даже сверху.

В мои критические дни среди знакомых меня особенно интересуют я или, например, мои Ботинки My left shoe is brown - My right shoe is brown too. I am depressed - my head is down - I don’t know what to do.   I am happy happy happy happy guy. I’m want a want a want a want a die. Good bye. My World. Good bye                                          Иду в Рай.

-    Но только мертвые могут все.

-    И поэтому ты их всех рано или поздно хоронишь ?

-    А может я и не человек вовсе ?

-    Ты - дурак.

-    Не хочу ! - Выхожу из себя.

-    Надо !              

Тем временем, не бреясь месяцами, опускаясь до неузнаваемости, наш герой и мы с Вами, дорогой читатель, подступаем к кульминационной развязке:

Время шло вперед. И когда прошло еще 5 минут, наступил этот долгожданный

Этот зависающий депрессняк

Я ненавижу тебя! Любимая Я убью тебя.., себя Зачем ты без меня? Что я без тебя?

Да простит меня читатель, но сейчас будет вонять трупным ядом. А куда денешься: ведь если не умрешь, не выживешь; да и смерть - это такая же жизнь, но только наоборот.

Но тут сразу встаёт вопрос о методе. К примеру: её мозги радостно стекали по… нет, наверно, всё-таки меньше. Да и разве можно портить такую красоту.

Он и Она II [Жизнеутверждающая песня]   Я убью тебя нежно. Белоснежные одежды. Ты - творение пера, - Уже давно пора.  ( Огня.)   Я налью тебе яду, И окажешься рядом. В рамку белого холста Мы уйдём навсегда.   Я смотрю тебя нежно, Как во взгляде грешном Угасает огонь, Как остывает ладонь.   Между ночью и днём, Между холодом, огнём В рамке белого холста Всегда вдвоём.   Нарисую мелом Тело в белом, Уложу навсегда В рамку…   В рамке белого холста, Между строк листа Мы растворимся в  вечность: Он и Она.   Рифмой белого стиха, Между строк листа Расскажу тебя.

Сказка   Em Ласково сказку Расскажу тебе я белым       B7 Стихом тихо. И тебе не будет         Am Одиноко, лишь око Засверкает грустью, станет Влажным. Однажды... И тебе немного страшно.   Черти на вертеле Приготовят нам мужское Тело, съела. Можешь смело опускаться В вечность, нечисть. И тогда на собственном Примере провери, Вся ли соль в любви и вере.   А может вбить тебе в сердце осиновый кол Или скормить червям серебряной пулей. Но я ведусь как вол - я кладусь на стол, И с шипеньем садятся твои коллеги на стулья.   Вечер, свечи. Как же соблазняешь шеей Сочной, дочь моя. И эта грудь твоя Молочная ночью Может стать для нас двоих Усладой, надо Ощутить всю прелесть ада.   Ласково сказку Завершу отчаянною Былью: ковылью Может зарасти твоя Могила, но сила, Что даёт тебе клыкастый Мальчик, твой мальчик Посвящает жить иначе.

Копыта

Если попытаться заговорить с уродом, то вместо «Привет. Как дела?» он сморозит вам «Здрасти. Как стул?» А хорошенькой девочке, знакомясь, может проронить комплимент типа: «Ой, какое лицо красивое. Давай набьем.» И иногда получалось... ну, набить. Как бы нечаянно, но... Так садист изучал жертву. Девушки в таком состоянии особенно очаровательны: кровь румянит лицо, адреналин возбуждает темперамент и агрессию.

Кстати, о девушках. Однажды ему подвернулся Шопенгауэр, и он понял, что всегда и был женоненавистником. Женщины... Он ненавидел их потому, что не мог не любить их... как еду. И секрет молодости был обусловлен специфической диетой. Нестареющая мразь питалась исключительно девочками 14-15 лет. И когда пища перевелась в окрестности логова, оно учинило дьявольскую кухню в школьном подвале, искусно пряча безобразную личину за маской простодушного учителя информатики. ( Кстати, «читать» лекции в университете оно ездило на велике) Т.о., еда сама рвалась в беззубую пасть, и кроме того, рацион ежегодно пополнялся свежим девственным мясцом. (А оно такое розовое, нежное, сочное. Попробуйте как-нибудь на досуге кусочек грудинки, или погрызите рёбрышко, а ещё лучше упругий, слегка подрумяненный окорочок. И вы не пропустите больше мимо желудка ни одной молодой лани).

Бывало, завлечёт тварь вечерком очередную юную жертву к себе на «консультацию». Задвинет засов могучей железной двери. Откусит ей полгруди. Да, и перед трапезой иногда наблюдается романтическая слезливая прелюдия, которой научила Валя. Валя... Вообще, само по себе удивительно, что чудовище способно влюбиться... причём в еду. Посвящать пище стихи, музыку... И тут оборотень принимает своё истинное обличие.

Но по мрачным коридорам вместо криков и рыканья

Раздаются залпом только смех и мурлыкание.

INFERNO

Жизнь Смерть Ад Рай

- наркотик   - надежда   - наркологический диспансер   - жизнь.

 

Мы все когда-то были людьми... давно-давно... некоторым получилось даже детьми. Потом вырастаем, взрослеем, умнеем, приобретаем приобретения, житейские премудрости, прищуренный взгляд, навыки, опыт... Но довольно пафоса. Ближе к делу.

А дело было... в одном популярном социальном институте... в аду, короче.

- Ой-ой-ой. - Звонко заверещала Валя, когда раскалённый жезл ласково пошлёпал по изящной розовой попке.

У юного надзирателя, приставленного к котлу, совсем недавно пробилась парочка элегантных рожек. А в его накалённых страстью глазах уже читалась дикая похоть… Но он был при исполнении, и ему не хотелось потерять такую роскошную должность и снова идти подметать мозги и скоблить сковородки в блоке самоубийц.

Тем временем, из соседнего чана, окружённого целой бригадой чертей, доносился гомерический смех... кого бы вы думали ? Ну да, верно, Вжиг. Пациент быстро привык к сауне и уже бултыхался, нырял, пускал пузыри, брызгался (Он вообще любил побегать так по лезвию, иногда подпрыгивая и разводя ноги. И в этот раз, благодаря своей дурости, ошпарил любимого чертёнка шефа, за что успел отсидеть в карцере).

Пожилой бригадир время от времени недовольно поглядывал на часы с вороной. - Ему ещё две смены потеть с этим идиотом. Да ещё смотри за ним в оба.

К концу рабочего "дня" заключённым положена прогулка по аллее кровавых кактусов, где они могли отдохнуть, вдохнуть свежего зловония. Здесь же они имели сладостные минуты общения с кровавыми ремесленниками и просто мастерами своего дела. Набраться, так сказать, опыта, да и поделиться было чем. Ведь сами-то после распределения попали в престижное отделение для  убийц.

Он давно ждал этого: большой зал, изголодавшиеся поклонники. И тут он радостный такой появляется с гитарой… но застеснялся… и ушёл.

 

А в соседней камере взбунтовавшиеся футболисты во главе с неким Пухом уже мочили чертей.

 

Так. Всё. А то я знаю, чем кончиться. Эти к ним присоединятся. Перебьют всю нечисть. Завоюют ад. Будут править, порядки чинить. На руинах такую империю отгрохают... Зла.

 

Впрочем, можно ли иногда и переселиться, если бы верить.

 

		Падать
		снегом
я с неба бы снегом пушистым душистым холмы и долины от края до края уснет все живое	холодным туманом по лесам и полянам согрею укрою а весною растаю водою с тобою	с неба кружимся я - в белом ты - птицей и спит все живое так в белом безмолвье вдвоем после смерти

 

 

 

 

Ладно, подведем итог: к концу первой части книжки ты научила его

Ö      любить,

Ö      писать стихи и музыку,

Ö      просто любить людей, - дошел до того, что стал каким-то чутким и внимательным.

Ö      завязывать шарфик,

Ö      умирать, сходить с ума.

Одним словом, растопила... Но можно надеяться, что твоё отсутствие может вызвать отчаяние  ... (ай, как страшно и весело).

 

Но неужели все закончится так и не начавшись? Ведь он неугомонный - на полдороги не уснет. Точку не ставлю, а вот, наверное, многоточие......

 

Многоточие

Подвальное помещение. Горячие и шковрчащие трубы  поднимали в "воздух" едкие испарения аммиака. Рыжий кот в углу закончил с упитанной мышкой и перешел к умыванию. Мягкий звенящий свет от тусклой лампочки, заставляя мошек в завораживающем хороводе описывать правильные квадраты и треугольники, время от времени пробегал по сосредоточенному лицу девушки, аккуратно примотанной скотчем к стулу. Размякшие мысли вяло-лениво шелестели в уставших мозгах.

У другой стенки отдыхал бомж. Это Боря. Он всегда там лежит. Да. Откроет так рот и смотрит на неё... Боря очень спокойный.

Как-то вдруг, бесшумно от стены отделилась чёрная тень.

- Ты, - подумала она.

- Да, я. - подумала тень.

Десять минут он молча сидел и смотрел ей в глаза. И, напившись, маньяк не спеша зашёл сзади и спокойно нанёс два  резких удара ножом.

Насилие. Как это сильно. Как это таинственно.

Но слабачок умеет лишь любить и не способен на мужской поступок. Поэтому, девочка отклеилась от прилипчивых оков и пошла домой, провожаемая Бориным взглядом...

Не... Как-то скучно и слабо. Вот может другую крайность:

Особенности национального секса или

ножки

Все мысли о любви и сексе.

Об этом стыдно даже в тексте.

 

Обычный жаркий летний денёк в большом городе. Он всегда ходил задумчиво опустив голову. И сегодня мимо него прошло много тонких, толстых, мужских, женских, собачьих, даже конячих, грязных, блестящих...

 

Короче, НОЖЖКИ.

 

Две стройных, гладких, аккуратных, аппетитных запечённых на солнце женские Ножки в красных сверкающих босоножках тащили его за собой уже полчаса. Он плёлся за ними, подчиняясь их ритму, их желанию, отключив сознание и полагаясь на инстинкты и рефлексы. А этим природа наделила его щедро.

Но внезапно, случилось несчастье, - поток пешеходов хлынул сбоку и перекрыл путь к заветной цели. И вот только когда смысл жизни был утрачен в работу включился могучий мозг, а также в ход пошли руки ( крики дядек и тётек. Лай собак).

С невероятными усилиями пробравшись через бурлящую стихию на другой берег, и, узрев её снова, он немного успокоился, а мозг опять отключился.

Поблуждав ещё минут пять, ножки вдруг остановились и развернулись. И он наткнулся на (О, Боже) Грудь. Большую, благоухающую, глубоко дышащую, совершенную грудь. Аромат и душевное тепло, источающееся из темного зазора между платьем и бюстом, помогли потерять ему контроль над собой.

- Мама, - бессильно прошептали трясущиеся вечно обветренные губы…

Чрезмерно стеснительный, но не сегодня. Гормоны в кровь, кровь в голову, - красный как рак, он дрожащими руками нежно стянул с плеч красивый сарафан, - нижнего белья не было. A-a-a! Впившись пальцами, губами в её возбуждённое тело, повалил на землю и действо разыгрывалось уже на раскалённом асфальте, оставляющем черные смоляные отпечатки на нежной коже незнакомки.

Собралась огромная толпа болельщиков с детьми, фотоаппаратами. Была даже журналистка. Застопорилось движение транспорта.

- Мама, а зачем дядя душит тётю?

- Не мешай дочка.

Разгорячённые фанаты скандировали на трибунах, поддерживая и подсказывая. Женщины были скромнее, но любопытство побеждало воспитание и вгоняло в краску. Но больше всех буйствовала толстая бабка, которая, стоя в борцовской позе, размахивала батоном в сетке и выкрикивала фразы не характерные для столь преклонных лет:

- Давай, сынок; покажи ей Кузькину мать; не осрамись!

Одна девушка не выдержала и бросилась на ближайшего мужчину в порыве страсти. Возбуждение быстро распространилось на пол-квартала. Все вокруг любили друг друга. Машины качались. Молодые тоже. Дети и старики, взявшись за руки, водили хороводы.

Репортаж транслировался по TV, благодаря чему число изголодавшихся всё прибывало и прибывало. ЧП разрослось до масштаба  нескольких улиц. К вечеру большая часть народа была уже удовлетворена и разврат плавно перешёл в народные гулянья. А наряды милиции разгоняли отдельные слишком увлечённые группы.

- А я даже не увидел её лица, - донёсся уже спокойный голос зачинщика из-за решётки. - Я представлял тебя там. Ну, когда вытворял это.

- Ну, спасибо. Да, может тебе интересно, это дочь мэра, и ты нарушил целостность её натуры.

За окном 5-го отделения милиции собралась большая толпа поклонников с плакатами типа: "Даёшь свободную любовь", "Ветеранам - презервативы бесплатно". Митингующие требовали немедленного освобождения успевшего стать народным героем…

- Да. Это ж как изголодался по любви народ русский, что уже армию подключают, - задумчиво проронил генерал Булдаков, пуская струю дыма в залапанное окно отделения.

Тем временем новость быстро неслась по всему миру, возбуждая города и страны. В Лондоне и Париже проснулись движения молодёжи "Свободная любовь". Многие дома престарелых бастуют. Требования стариков: устранить цензуру на любовь по TV. Шахтёры требуют, чтобы государство частично погасило задолженность по зарплате, спуская им её в шахты в натуральном виде...

А теперь слишком весело... Вот! Придумал.

Ночь. Морг. - Тихое и спокойное место для свиданий. Он осторожно развязал недавно затихший мешок, отдыхавший на столе. И их глаза снова встретились....

Через несколько минут они освоились и весело бродили по комнатам, рассекая звенящую тишину светом зажигалок. Подбадриваемые сладковатый морозный воздухом,  они искали её.

Наконец в одном из холодильников нашлось то, что нужно: тот же рост, тот же размер, та же ладонь - короткая и широкая. Тело девушки было обезображено аварией. ²Отвернись²- буркнул он, вытаскивая из-за пазухи симпатичный топорик. Короткий и глухой удар. ²Готово²- завернул 3 свежеотрубленных пальчика в конвертик с письмом о выкупе.

Через 4 дня бедные родители нашли остатки трупчика в мусорном баке.

Хоронилки были назначены уже через 2 дня, т.к. трупец уже начал разлагаться. Наши приятели не могли не посетить столь интересное мероприятие. Ведь такое бывает только раз в жизни, и то, покойному - собственно виновнику торжества - как правило ничего не видно... сквозь гробовую доску. Церемония ползла долго и нудно, изредка прерываясь стонами и истериками. ²Ты - всеобщая любимица²- шепнул убийца, когда к процессии подтянулся личный состав футбольной команды. Её жених, со свадьбы которого она была нагло похищена, молчаливо не проронил не слезинки (видимо у него их не было)....

 

Широка и привольна приморская тайга. И конечно же в ней нашлось пристанище для наших ²мертвецов². Зимовье у водопада надёжно скрывало и согревало их любовь от ²живых²... 

- Просто жить и наслаждаться жизнью?

- Да.

- А как это?

- О, это очень трудно и непонятно... Хотя нет, это просто. Смотри:

 

Он любовался, наблюдая, как она плескалась в обрушающейся воде, отражая лучи восходящего солнца. При этом, выглядела довольно забавным розовым пупсиком и так подходила к этому мокрому пейзажу из серых скал и напившейся зелени.

 

И каждое утро он заплетал ее косы,

Вплетая цветы: тюльпаны и розы.

Она пьёт чай из таёжных растений.

Вот бежит нагая без ложных стеснений.

 

Он одел ее в платье из листьев акаций.

Они купались в снегу, он согревал ее пальцы.

Они ловят в воде неба чистые слезы,

Сумасшедшие сны и виноградные лозы.

 

Румяное тело в струе водопада

Умывать умела мягким светом заката.

Он смешные из липы ей сплел мокасины.

Они вместе растили красивого сына.

 

На непокорной скале мы смеялись с ветром,

Сообщая движенье соснам и кедрам.

Укрывались от зноя под листьями клена, -

Пара забытая вселенной влюбленных.

 

Про чудесных зверей с луной нашептывал сказки,

Помрачали рассудок бесконечные ласки.

Танец огня под музыку молний, -

Не так давно это было. Вспомни!

 

Он восхищался ее красотой, молодостью и огнем, обрушившись где-то на берегу Японского моря:

Внимая с надеждой словам океана,

В бушующей пене как под одеялом.

Золотистая кожа в соленом узоре, -

Он рисует на камне - девушка в море.

 

Соль и песок

Золотистые как два апельсина груди отблёскивали в мягких лучах заходящего солнца. Вечерняя палитра теплая и мягкая. Соль и песок на теле девушки подчеркивали замысловатым узором и островками откровенную женственность.

Размякшие волны неторопливо накатывались в унисон её слегка возбуждённому дыханию. Остывающий ветерок неназойливо ласкал всё её тело и волосы: от самых длинных до мельчайших на животе, бёдрах. Он постепенно проникал во всё  секреты её бархатной поверхности. Разомлевшее тело, уставшее от праздного безделья, нуждалось в агрессивной ласке и вульгарной нежности. Хотелось, чтобы кто-то крепко стиснул и помял её тропические фрукты, овощи, бедра и другие важные органы.

Внезапно, свежий бриз толкнул её и разбудил:

"Смотри, надвигается дождь". И действительно, с моря шла стена воды, сморщивающая безупречную гладь поверхности в мелкую рябь.

Прикосновение первых холодных капель сорвало ровное дыхание и вызвало судорогу в возбуждённом теле. Чуть выгнулась, и расслабилась. Несмотря на мурашки, она раскрылась ещё больше. И дождь объял её... всю.

Купаться в дождь. Это когда выныриваешь чтобы набраться воздуху, но он как бы сбивается дождём.

А он все любуется и пытается ее повторить...

 

Так, возможно, и могло бы быть.... на бумаге или в кино, но, скорее всего, он проторчит всю жизнь за компьютером в своей бетонной берлоге типа склеп. Голова зарастет лысиной и очками. Возможно, у него появятся жена и дети. И он будет пытаться её любить, и, может быть, будет по-своему счастлив,... наверно, но это будет совсем другая история. Без стихов, без музыки. Эдакая мещанская проза.

Правда иногда, по ночам ему будет мешать уснуть всплывающий в памяти образ милой и бойкой девочки со звонким, детским смехом. И эти глаза... уже не будут вдохновлять его на прекрасные глупости. Он просто встанет, напялит тапки, доковыляет до кухни. Почешет раздавшийся в стороны пузик, и, ухмыльнувшись, проглотит остатки эмоций со снотворным. (Ведь завтра на работу, дела....Хм..Ха-ха-ха.....)

Am......     Amb............

 

А помнишь, когда-то я заплетал твои косы,

Вплетая цветы: тюльпаны и розы.

Я поил тебя чаем из таёжных растений.

И ты носилась нагая безо всяких стеснений.

Сибирский цирюльник

 

Год за годом, день за днём

Умирало время в нём.

В бороде, с пилой вдвоём

Рвёт бревно послед  бревном.

 

Год за годом умирало время, унося с собой силы, надежды и молодость. Игорь Александрович, - одинокий, необщительный и угрюмый школьный учитель, уже успел воплотить в жизнь большую часть своих сумасшедших замыслов, обрюзг, обмяк и даже обородел. Но всё это время он знал, что вот там, в соседнем дворе, в жёлтой пятиэтажной хрущёвке, даже по этому телефону нежным колокольчиком храниться её звонкий смех, к которому все равно хоть иногда, хоть изредка, но можно было прислонится ухом, и к ней самой прикоснуться глазами.

Она уехала.... Вдруг... за тысячи км... в Сибирь... на историческую Родину...с женихом. На-все-гда! И теперь, проходил мимо её дома, как через кладбище, которое навеки упрятало свет любимого окна черным саваном.

После были рельсы, скованные шпалами звенящие рельсы, уносящие в необъятные сибирские просторы. Рельсы, которые затягивают в особое прошпаленное измерение межрельсового пространства. Сорвавшие с насиженного гнезда отягощенного тяжёлой страстью пожилого любовника, рельсы... уводили на север нашей необъятной Родины.

Что было потом? А потом красномордый вальщик 3-го разряда по пояс в снегу, неразлучный со своей бензопилой, нашёл заветную избушку на краю деревни: ... рассекая морозный воздух, разъяренная пила, проголодавшаяся по настоящей работе, верная старушка «Дружба» в окрепшей мозолистой руке жадно вцепилась в позвоночник, небрежно разбрасывая на простыни ошмотья вспотевшей кожи и свежего мяса. Вскоре наружу показались печень, желудок и потревоженная селезёнка преобразила облик унылых стен, ещё минуту назад хранивших заманчивый уют чужого дома. Захлёбываясь от ярости, стальные зубья терзали одновременно оба трупа...

Окно вновь аккуратно заледенело и больная фантазия приземлилась. Облегченно вздохнув, бывший учитель смахнул засаленным рукавом колючую слезу с распухшей обмороженной морды. Разогрев палочку Беломора, обугленная спичка зарылась в снег на подоконнике и затихла. Валенки ещё немного поскрипели снег и поковыляли на Родину... мемуарить:

Вспомнить все

Колыбельная

Am          D             G      Em

Я опускаюсь в прошлое -

Послушать тишину.

Туда, где ты, хорошая,

Иду в тебя одну.

 

Поземкой запорошенный

Скучает старый дом.

Печальный гость непрошеный

Мы все читаем иногда Провинциальные романы. И хоть наивны и с обманом, Но сердцу сильному порою Погреться хочется любовью. Позволь  мне подарить премьеру - Бездарности моей примеры Пусть позабавят вас. И так, Я начинаю первый акт. Окно Твоё окно - этаж четвёртый - Напялив ловко джемпер черный, Иду я в ночь сюда гулять Тебя в  надежде  увидать. Ну вот оно - твоё окно Морозным вечером теплом, Уютным светом греет мягко, - Ах, до чего душе приятно.   Ну подойди скорей к окну. Как Жучка  преданный стою И жду хозяйки появленье. Или предала ты забвенью Чудесный опыт сердца твой, Когда волшебной тишиной Общались взглядом и без слов. - Два сердца пели про любовь. P.S.    Ïовсюду нижнее бельё -             Ну и размерчик у неё. Вам Люблю - не смею Вам сказать, Боясь испортить прозой сути. Но мог бы спеть или сыграть, И даже так не передать Простые чувства той минуты, Когда впервые встретил Вас, Когда Вас вижу каждый раз И чудной речи слышу звуки. Я на досуге превращаю Еду в мыслительный продукт (Ах, право, лучше б ел мазут). Как только подкреплюсь слегка, Юлой завертится рука, Пытаясь сохранить "творенье". Запишет. Отдохнёт мгновенье - В мозгу уж зреет новый плод. (Работать шёл бы на завод).   Я взял за правило простое Когда нельзя мне быть с тобою Печаль рифмованной игрою Оборочу, и псом на волю. Сменил забаву душу кушать Перу, которого послушать Нескучно. Больше не боюсь Друзей своих: тоску и грусть.   Так  что же есть Валя? А Валя есть Воля. Потому ей нелегкая доля - Постоянный конфликт отцов и детей Ласкает лапкой, полной когтей, Упрямую душу. И лопает уши Крик разъярённой мамы твоей. - Нервная дрожь на детском лице.   В бой перо. Пусть пальцы вспомнят Как подкрадывались волны, Как завидовало небо, Как болтались мы без дела Каждый вечер напролёт. Как безумного полёт Мой смущал тебя порою. Да. - Прикалывались в волю.   Как вжарил мячиком по попе Моей футбольной Пенелопе. Как порвали лисапед, Как показывал балет. Как распяли на столбе, Как разглядывал на лбе Твои веселые морщинки, Ниже - звонкие слезинки.   Больно В сердце где-то, бабье лето - Ты ещё легко одета. Ты ещё летать умела И могла смеяться смело, Не взирая на народ - Кто стоял разинув рот, Кто привык и потешался. Я, конечно, восхищался.   Вижу в люстре и комоде, В одеяле, в печке вроде, И в компьютере давно Замечать души тепло Стал я. В каждой мелкой вещи Вижу губы или плечи Милый образ вновь и вновь. Догадайтесь что - ….ь.   Но может страсть, А может похоть, И не стоит ахать охать, Блеять вирши как овца И расстраивать отца, Душу прятать в капюшон. Для зевак всегда смешон, Чтоб слушать было интересней Мою историю болезни.   Как скоро рифму смоет прозой Ночной полёт ленивой позой И музу девушкой простой, А может верною женой. Свою романтику забудешь Ты взрослым дядей, мальчик, будешь. Такой усталый скучный тип Полюбишь разум, а не стих.   Вдруг подкрался подлый час,- Валин выдохся свет глаз. И концентрация вниманья Дарит одни воспоминанья. Век твой, бабушка-любовь Был недолгий - в гроб сырой. И останется сосед - Добрый старый память-дед.   Стих мой стих - За строчкой строчка Всё. Конец. Поставить точку Мне пора б уже давно, Но задвигалось перо Под желаньем новой силы, И забрызгали чернила Слева вправо не спеша С половиной два листа.   Хмурый день. На небе тучи. Климат аглицкий замучил. Вот мой сон - где грязь, дождь, серость. Ты вбегаешь, Валя-прелесть В платье летнем и босая, Кожей влажною блистая Разукрасишь всё вокруг, Мой весёлый, тёплый друг.   Здесь мой рай - Я тут с пелёнок. В ползунках потом, в кальсонах. Печь. Уют. В ногах - котёнок, Полон дом подруг-девчонок, Что тебя забыть помогут. Вечер - лезут на дорогу Хлопцы - все как на подбор, С ними дядька - Беломор. На досуге глушат водку, В клубе может словят тётку.   Бьёт мороз. Жестокий минус. А вчера пурга бесилась. У двери большой сугроб. - Не пущу тебя, холоп. Всё вокруг заиндевело. Всё в округе белым-бело. Утром самый злой мороз Режет глаз, жжёт щёки, нос.

Но если только ты захочешь, Тогда сама увидеть сможешь, О чём пою в глазах моих. Души бескрайней внемлешь стих. Когда в вечерней тишине При звуках мыслей, при луне Красноречивое молчанье Любовью свяжет нас с тобой - Моя ты станешь,  и я твой.   - Все так красиво начиналось. Прошли года, от чувств осталась, Пожалуй, память и еще Бывает все же горячо Между ребер что-то бьется, И рука писать сорвется. Подчиняемый руке, Скажу 2 слова о себе:   Вообще, влюбляюсь очень просто. Хоть ты одна мой чудный остров, Я -  парус, алчущий ветров, Лишь посмотрел - уже готов. Но  только ты в ночи от боли Спасёшь, душевные мозоли Изгладишь розовой рукой .- Я был всегда и буду твой.   Бываю часто я похожий На человека, говорит Об этом мой приличный вид, Хоть мразь и человек-машина, И в жизни я глупей пингвина ( я знаю ты их любишь очень и что-то делала им ночью). Я зомби собственных идей (Да, кстати, я люблю детей).   Ой , Как достал же ты, роднОй, НезатейливОй рифмОй прост- Ой.   Тёплый дом. А в прошлом годе Злой мороз - в такой погоде, Раскрасневшись, как тюльпан, Ты со мной; Ещё пацан Взят для пущего веселья. Все на лёд, и вы с подружкой Так смешно махали клюшкой, Что пугали рыбака И попадали… иногда.   Люблю, как смотришь ты прищурясь, Пытаясь тщательно продумать Ответ на глупый мой вопрос И прядь намокнувших волос, Что под дождём прилипли к щёчке. И как встаёшь ты на носочки - Достать пытаешься лицо - Без напряженья и легко. И так забавно тянешь шейку.   Я ж как опытная змейка Начну коварно разговор С тётей Валей - помидор. Только ты не обижайся. - Просто быстро в темпе вальса Рифму в памяти нашёл… Ладно. Дальше я пошёл. Да. Еще так морщишь лобик Что и я, весёлый бобик, Сразу в книжку запишу - Интересным нахожу.   А посмотрим: Где мы вместе ? На футболе и в подъезде, И на море, и в пруду. (Ну про пруд пускай гоню). В общем мало. Отчего же Без тебя прожить не может Что-то слева там, в груди, И так безжалостно болит?   Что со мной - Какой-то странный - Я сегодня с рифмой в ванной, На работе и в пути - К психиатру пойти Мне наверно не мешало б. Вот романтика достала. Вижу я её во всём Запах, звуки, цвет, объем.             День прошёл, ушли заботы Пробивается зевота Из глубинки, из нутра, Куда борщ залил с утра. Спать пора, но удрученный И от жизни отрешённый, Весь обиженный такой, Умираю сам собой.   День живу, Но ночь за ночкой, Как капризничная дочка Вечно с папой не в ладах, А точнее на ножах - Сам с собой затеял склоку В чём ни смыслу нет, ни проку И, вот, валяюсь я без дела - Отрываю части тела.   Вновь затягиваюсь грустью, Растекаясь на полу. Боль сегодня не отпустит - Или сдохну иль помру. (Слушать кровь в больном мозгу.) Распирает ребра лом - Неизведанная жажда. И картошкой в горле ком Подпирает не однажды.   Ночь ушла, Пришёл рассвет - Собирается сосед Мрачно шлёпать на работу. Мать на кухне - вся в заботах. Дремлешь солом ты, ленивчик. 5 минут - и тоже живчик, Но выбрал проще ты удел - Взял перо и снова сел.   Еду к деду - Снова поезд Жмёт туда, где снегу в пояс, Где студёная вода И где Родина моя. Убаюкивает звонко - И проснусь уже ребенком. Точит рельсы на путях, Словно сани на санях.                       Я к колодцу, и прилип - Лёд вцепился как магнит. На лице и шапке иней. (Это чуждо Валентине). Второпях, без лишних слов Зачерпну охапку дров.. Дуб пусть трескает в печи, Нагревая кирпичи.     Я, пожалуй, здесь останусь. Что блудил, сердечно каюсь. Буду убирать навоз И выращивать овес, И окучивать картошку Приспособлюсь понемножку. Вечером у самовара Буду писарь мемуаров.

 

 

 

 

 

Здесь мало фактов, мало прозы,

Зато стихов смертельной дозой

Я напоил тебя украдкой.

Души моей простой загадки

Теперь ты знаешь, мой читатель.

Наивный я, слепой мечтатель -

Самоубийцы откровенье

Излил, теперь уснуть в забвенье.

Кладу перо,- конец страданью

Ну всё, - спасибо за вниманье.

 

 

 

 

 

А может в старости морщинистой рукою,

Перебирая полки пыльных книг,

Меня найдёшь - кто мог бы быть с тобою.

И посмеётесь добро ты и твой старик.

__________________________________________________________________

 

Пошли, изрежем лёд коньками

В ночи прикола для.

Нас оторвёт, и в океане

Куда ты с корабля?

 

И когда сил на надежду не оставалось, а вокруг только вода, поедающая их ледяной плот. Им осталось не больше суток. Обессилевшие тела согревались в последний раз:

Её вечно розовые ягодицы соскочили с куртки и стали сокращаться и ерзать интенсивнее на обжигающем холодом льду. Пар из синих губ сливался в одно неровное дыхание...

Ясный день. Так много бликов. Так неестественно и так не хочется умирать. А надо.

Он не смог пережить её. И она была вынуждена загорать под мартовским солнцем рядом с мертвым невкусным Вжигом ещё несколько часов.

Весна…  Пришла слишком рано на этот раз и застала врасплох.

И вот, два юных тела уплывали в низкое, большое и холодное солнце.

В добрый путь, друзья !

 

- И они жили счастливо и умерли в один день ?

- Да. Все умерли. - Сверкнула глазами заботливая мама.

- Какая грустная сказка.

- Это не сказка. Это еще будет... Спи, Валюша, спи, хороший.

 

 

Колдун или сказочник,

    дух ожидающих, -

Со снегом приду сквозь узор на стекле.

 

Из чащи, из темного

    волчьего логова

По взгляду узнаешь в таинственном сне.

 

Я буду стеречь все твои колокольчики

     улыбки узорчики

В детском лице.

 

 

 

Посвящаю моей внебрачной жене - Валентине Николаевой...